ОльгаД и Кая (Люруа Дюринг Хироко Койа-Сан)

С открытием странички!!! фотки хороши, Петя вообще...нет слов!!! Не мерзнет в ваших краях???или его дефки греют?!
А Кая очень красивая пушистая девочка!!! ттт Хоть теперь посмотрим на нее в персоналиях.... , а то год девушке, а все в гостях, без своего " дома" на форуме была!!

Зимой Петя гуляет в теплом пальто и в шерстяных носках-валенках и почему то без шапки...ОЧЕНЬ смешно)))
Ну и гуляет было громко сказано...пробегает)))

Это первое знакомство с озером в начале лета.
[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть эту ссылку]

Так мы сажали картошку...
[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть эту ссылку]
А это уже урожай)))
[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть эту ссылку]

последняя фотка КЛАСС! Картофельная собака!!!!

Марковна пишет:

последняя фотка КЛАСС! Картофельная собака!!!!

Мы копали,мы устали,мы не много отдохнем и опять копать начнем.... фото на 10!

ОльгаД, Оля, замечательные у вас фото и девчачья дружная тусовка классная!!

ОльгаД пишет:

Вот и мужчина присоединился....Петька.

Просто ПЁТР!!! Прикольный собакевич)))

Кая у вас хороша!! Такая шуба шикарная, здорово!!! Красивая девочка!

Да уж...сторож у вас на картошке знатный:))))) картошку соберут вместе с красоткой шерстяной

Мужчинка знатный у вас!
подмигивает что ли?
Как вам собанек удалось так то в рядок уложить?

• Библиотека
• Аркадий ГАЙДАР
• Русские авторы
Юрий Коваль

Картофельная собака

Дядька мой, Аким Ильич Колыбин, работал сторожем картофельного склада на станции Томилино под Москвой. По своей картофельной должности держал он много собак.

Впрочем, они сами приставали к нему где-нибудь на рынке или у киоска «Соки-воды».

От Акима Ильича по-хозяйски пахло махоркой, картофельной шелухой и хромовыми сапогами. А из кармана его пиджака торчал нередко хвост копчёного леща.

Порой на складе собиралось по пять-шесть псов, и каждый день Аким Ильич варил им чугун картошки. Летом вся эта свора бродила возле склада, пугая прохожих, а зимой псам больше нравилось лежать на тёплой, преющей картошке.

Временами на Акима Ильича нападало желание разбогатеть. Он брал тогда какого-нибудь из своих сторожей на шнурок и вёл продавать на рынок. Но не было случая, чтоб он выручил хотя бы рубль. На склад он возвращался ещё и с приплодом. Кроме своего лохматого товара, приводил и какого-нибудь Тузика, которому некуда было приткнуться.



...Весной и летом я жил неподалёку от Томилина, на дачном садовом участке. Участок этот был маленький и пустой, и не было на нём ни сада, ни дачи − росли две ёлки, под которыми стоял сарай и самовар на пеньке.

А вокруг, за глухими заборами, кипела настоящая дачная жизнь: цвели сады, дымились летние кухни, поскрипывали гамаки.

Аким Ильич часто наезжал ко мне в гости и всегда привозил картошки, которая к весне обрастала белыми усами.

− Яблоки, а не картошка! − расхваливал он свой подарок. − Антоновка!

Мы варили картошку, разводили самовар и подолгу сидели на брёвнах, глядя, как между ёлками вырастает новое сизое и кудрявое дерево − самоварный дым.

− Надо тебе собаку завести, − говорил Аким Ильич. − Одному скучно жить, а собака, Юра, это друг человека. Хочешь, привезу тебе Тузика? Вот это собака! Зубы − во! Башка − во!

− Что за имя − Тузик? Вялое какое-то. Надо было назвать покрепче.

− Тузик хорошее имя, − спорил Аким Ильич. − Всё равно как Пётр или Иван. А то назовут собаку Джана или Жеря. Что за Жеря − не пойму.

С Тузиком я встретился в июле.

Стояли тёплые ночи, и я приноровился спать на траве, в мешке. Не в спальном мешке, а в обычном, из-под картошки. Он был сшит из прочного ноздреватого холста для самой, наверно, лучшей картошки сорта «лорх». Почему-то на мешке написано было «Пичугин». Мешок я, конечно, выстирал, прежде чем в нём спать, но надпись отстирать не удалось.

И вот я спал однажды под ёлками в мешке «Пичугин».

Уже наступило утро, солнце поднялось над садами и дачами, а я не просыпался, и снился мне нелепый сон. Будто какой-то парикмахер намыливает мои щёки, чтоб побрить. Дело своё парикмахер делал слишком упорно, поэтому я и открыл глаза.

Страшного увидел я «парикмахера».

Надо мной висела чёрная и лохматая собачья рожа с жёлтыми глазами и разинутой пастью, в которой видны были сахарные клыки. Высунув язык, пёс этот облизывал моё лицо.

Я закричал, вскочил было на ноги, но тут же упал, запутавшись в мешке, а на меня прыгал «парикмахер» и ласково бил в грудь чугунными лапами.

− Это тебе подарок! − кричал откуда-то сбоку Аким Ильич. − Тузик звать!

Никогда я так не плевался, как в то утро, и никогда не умывался так яростно. И пока я умывался, подарок − Тузик − наскакивал на меня и выбил в конце концов мыло из рук. Он так радовался встрече, как будто мы и прежде были знакомы.

− Посмотри-ка, − сказал Аким Ильич и таинственно, как фокусник, достал из кармана сырую картофелину.

Он подбросил картофелину, а Тузик ловко поймал её на лету и слопал прямо в кожуре. Крахмальный картофельный сок струился по его кавалерийским усам.



Тузик был велик и чёрен. Усат, броваст, бородат. В этих зарослях горели два жёлтых неугасимых глаза и зияла вечно разинутая мокрая, клыкастая пасть.

Наводить ужас на людей − вот было главное его занятие.

Наевшись картошки, Тузик ложился у калитки, подстерегая случайных прохожих. Издали заприметив прохожего, он таился в одуванчиках и в нужный момент выскакивал с чудовищным рёвом. Когда же член дачного кооператива впадал в столбняк, Тузик радостно валился на землю и смеялся до слёз, катаясь на спине.

Чтоб предостеречь прохожих, я решил приколотить к забору надпись: «Осторожно − злая собака». Но подумал, что это слабо сказано, и так написал:

ОСТОРОЖНО!
КАРТОФЕЛЬНАЯ СОБАКА!

Эти странные, таинственные слова настраивали на испуганный лад. Картофельная собака − вот ужас-то!

В дачном посёлке скоро прошёл слух, что картофельная собака − штука опасная.

− Дядь! − кричали издали ребятишки, когда я прогуливался с Тузиком. − А почему она картофельная?

В ответ я доставал из кармана картофелину и кидал Тузику. Он ловко, как жонглёр, ловил её на лету и мигом разгрызал. Крахмальный сок струился по его кавалерийским усам.



Не прошло и недели, как начались у нас приключения.

Как-то вечером мы прогуливались по дачному шоссе. На всякий случай я держал Тузика на поводке.

Шоссе было пустынно, только одна фигурка двигалась навстречу. Это была старушка-бабушка в платочке, расписанном огурцами, с хозяйственной сумкой в руке.

Когда она поравнялась с нами, Тузик вдруг клацнул зубами и вцепился в хозяйственную сумку. Я испуганно дёрнул поводок − Тузик отскочил, и мы пошли было дальше, как вдруг за спиной послышался тихий крик:

− Колбаса!

Я глянул на Тузика. Из пасти его торчал огромный батон колбасы. Не коляска, а именно батон толстой варёной колбасы, похожий на дирижабль.

Я выхватил колбасу, ударил ею Тузика по голове, а потом издали поклонился старушке и положил колбасный батон на шоссе, подстелив носовой платок.



По натуре своей Тузик был гуляка и барахольщик. Дома он сидеть не любил и целыми днями бегал где придётся. Набегавшись, он всегда приносил что-нибудь домой: детский ботинок, рукава от телогрейки, бабу тряпичную на чайник. Всё это он складывал к моим ногам, желая меня порадовать. Честно сказать, я не хотел его огорчать и всегда говорил:

− Ну молодец! Ай запасливый хозяин!

Но вот как-то раз Тузик принёс домой курицу. Это была белая курица, абсолютно мёртвая.

В ужасе метался я по участку и не знал, что делать с курицей. Каждую секунду, замирая, глядел я на калитку: вот войдёт разгневанный хозяин.

Время шло, а хозяина курицы не было. Зато появился Аким Ильич.

Сердечно улыбаясь, шёл он от калитки с мешком картошки за плечами. Таким я помню его всю жизнь: улыбающимся, с мешком картошки за плечами.

Аким Ильич скинул мешок и взял в руки курицу.

− Жирная, − сказал он и тут же грянул курицей Тузика по ушам.

Удар получился слабенький, но Тузик-обманщик заныл и застонал, пал на траву, заплакал поддельными собачьими слезами.

− Будешь или нет?!

Тузик жалобно поднял вверх лапы и скорчил точно такую горестную рожу, какая бывает у клоуна в цирке, когда его нарочно хлопнут по носу. Но под мохнатыми бровями светился весёлый и нахальный глаз, готовый каждую секунду подмигнуть.



− Понял или нет?! − сердито говорил Аким Ильич, тыча курицу ему в нос.

Тузик отворачивался от курицы, а потом отбежал два шага и закопал голову в опилки, горкой насыпанные под верстаком.

− Что делать-то с нею? − спросил я.

Аким Ильич подвесил курицу под крышу сарая и сказал:

− Подождём, пока придёт хозяин.

Тузик скоро понял, что гроза прошла. Фыркая опилками, он кинулся к Акиму Ильичу целоваться, а потом вихрем помчался по участку и несколько раз падал от восторга на землю и катался на спине.

Аким Ильич приладил на верстак доску и стал обстругивать её фуганком. Он работал легко и красиво − фуганок скользил по доске, как длинный корабль с кривою трубой.

Солнце пригревало крепко, и курица под крышей задыхалась. Аким Ильич глядел тревожно на солнце, клонящееся к обеду, и говорил многозначительно:

− Курица тухнет!

Громила Тузик прилёг под верстаком, лениво вывалив язык. Сочные стружки падали на него, повисали на ушах и на бороде.

− Курица тухнет!

− Так что ж делать?

− Надо курицу ощипать, − сказал Аким Ильич и подмигнул мне.

И Тузик дружелюбно подмигнул из-под верстака.

− Заводи-ка, брат, костёр. Вот тебе и стружка на растопку.

Пока я возился с костром, Аким Ильич ощипал курицу, и скоро забурлил в котелке суп. Я помешивал его длинной ложкой и старался разбудить свою совесть, но она дремала в глубине души.

− Пообедаем, как люди, − сказал Аким Ильич, присаживаясь к котелку.

Чудно было сидеть у костра на нашем отгороженном участке. Вокруг цвели сады, поскрипывали гамаки, а у нас − лесной костёр, свободная трава.

Отобедав, Аким Ильич подвесил над костром чайник и запел:



Что стоишь, качаясь,

Тонкая рябина...



Тузик лежал у его ног и задумчиво слушал, шуршал ушами, будто боялся пропустить хоть слово. А когда Аким Ильич добрался до слов «но нельзя рябине к дубу перебраться», на глаза Тузика набежала слеза.

− Эй, товарищи! − послышалось вдруг.

У калитки стоял какой-то человек в соломенной шляпе.

− Эй, товарищи! − кричал он. − Кто тут хозяин?

Разомлевший было Тузик спохватился и с проклятьями кинулся к забору.

− В чём дело, земляк? − крикнул Аким Ильич.

− В том, что эта скотина, − тут гражданин ткнул в Тузика пальцем, − утащила у меня курицу.

− Заходи, земляк, − сказал Аким Ильич, цыкнув на Тузика, − чего через забор попусту кричать.

− Нечего мне у вас делать, − раздражённо сказал хозяин курицы, но в калитку вошёл, опасливо поглядывая на Тузика.

− Сядем потолкуем, − говорил Аким Ильич. − Сколько же вы кур держите? Наверно, десять?

− «Десять»!.. − презрительно хмыкнул владелец. − Двадцать две было, а теперь вот двадцать одна.

− Очко! − восхищённо сказал Аким Ильич. − Куриный завод! Может быть, и нам кур завести? А?.. Нет, − продолжал Аким Ильич, подумав, − мы лучше сад насадим. Как думаешь, земляк, можно на таком участке сад насадить?

− Не знаю, − недовольно ответил земляк, ни на секунду не отвлекаясь от курицы.

− Но почвы здесь глинистые. На таких почвах и картошка бывает мелкая, как горох.

− Я с этой картошкой совсем измучился, − сказал хозяин курицы. − Такая мелкая, что сам не кушаю. Курям варю. А сам всё макароны, макароны...

− Картошки у него нету, а? − сказал Аким Ильич и хитро посмотрел на меня. − Так ведь у нас целый мешок. Бери.

− На кой мне ваша картошка! Курицу гоните. Или сумму денег.

− Картошка хорошая! − лукаво кричал Аким Ильич. − Яблоки, а не картошка. Антоновка! Да вот у нас есть отварная, попробуй-ка.

Тут Аким Ильич вынул из котелка отваренную картофелину и мигом содрал с неё мундир, сказавши:

− Пирожное.

− Нешто попробовать? − засомневался владелец курицы. − А то всё макароны, макароны...

Он принял картофелину из рук Акима Ильича, посолил её хозяйственно и надкусил.

− Картошка вкусная, − рассудительно сказал он. − Как же вы её выращиваете?

− Мы её никак не выращиваем, − засмеялся Аким Ильич, − потому что мы работники картофельных складов. Она нам полагается как паёк. Насыпай сколько надо.

− Пусть ведро насыплет, и хватит, − вставил я.

Аким Ильич укоризненно поглядел на меня.

− У человека несчастье: наша собака съела его курицу. Пусть сыплет сколько хочет, чтоб душа не болела.



...На другой же день я купил в керосиновой лавке толковую цепь и приковал картофельного пса к ёлке.

Кончились его лебединые деньки.

Тузик обиженно стонал, плакал поддельными слезами и так дёргал цепь, что с елки падали шишки. Только лишь вечером я отмыкал цепь, выводил Тузика погулять.

Подошёл месяц август. Дачников стало больше. Солнечными вечерами дачники в соломенных шляпах вежливо гуляли по шоссе. Я тоже завёл себе шляпу и прогуливался с Тузиком, напустив на своё лицо вечернюю дачную улыбку.

Тузик-обманщик на прогулках прикидывался воспитанным и любезным псом, важно поглядывал по сторонам, горделиво топорщил брови, как генерал-майор.

Встречались нам дачники с собаками − с ирландскими сеттерами или борзыми, изогнутыми, как скрипичный ключ. Издали завидев нас, они переходили на другую сторону шоссе, не желая приближаться к опасной картофельной собаке.

Тузику на шоссе было неинтересно, и я отводил его подальше в лес, отстёгивал поводок.

Тузик не помнил себя от счастья. Он припадал к земле и глядел на меня так, будто не мог налюбоваться, фыркал, кидался с поцелуями, как футболист, который забил гол. Некоторое время он стремительно носился вокруг и, совершив эти круги восторга, мчался куда-то изо всех сил, сшибая пеньки. Мигом скрывался он за кустами, а я бежал нарочно в другую сторону и прятался в папоротниках.

Скоро Тузик начинал волноваться: почему не слышно моего голоса?

Он призывно лаял и носился по лесу, разыскивая меня. Когда же он подбегал поближе, я вдруг с рёвом выскакивал из засады и валил его на землю.

Мы катались по траве и рычали, а Тузик так страшно клацал зубами и так вытаращивал глаза, что на меня нападал смех.



Душа у владельца курицы, видимо, всё-таки болела.

Однажды утром у калитки нашей появился сержант милиции. Он долго читал плакат про картофельную собаку и наконец решился войти.

Тузик сидел на цепи и, конечно, издали заприметил милиционера. Он прицелился в него глазом, хотел было грозно залаять, но почему-то раздумал. Странное дело: он не рычал и не грыз цепь, чтоб сорваться с неё и растерзать вошедшего.

− Собак распускаете! − сказал между тем милиционер, строго приступая к делу.

Я слегка окаменел и не нашёлся что ответить. Сержант смерил меня взглядом, прошёлся по участку и заметил мешок с надписью «Пичугин».

− Это вы Пичугин?

− Да нет, − растерялся я.

Сержант достал записную книжку, что-то черкнул в ней карандашиком и принялся рассматривать Тузика. Под милицейским взглядом Тузик как-то весь подтянулся и встал будто бы по стойке «смирно». Шерсть его, которая обычно торчала безобразно во все стороны, отчего-то разгладилась, и его оперение теперь можно было назвать «приличной причёской».

− На эту собаку поступило заявление, − сказал сержант, − в том, что она давит кур. А вы этих кур поедаете.

− Всего одну курицу, − уточнил я. − За которую заплачено.

Сержант хмыкнул и опять принялся рассматривать Тузика, как бы фотографируя его взглядом.

Миролюбиво виляя хвостом, Тузик повернулся к сержанту правым боком, дал себя сфотографировать и потом повернулся левым.

− Это очень мирная собака, − заметил я.

− А почему она картофельная? Это что ж, порода такая?

Тут я достал из кармана картофелину и бросил её Тузику. Тузик ловко перехватил её в полёте и культурно скушал, деликатно поклонившись милиционеру.

− Странное животное, − подозрительно сказал сержант. − Картошку ест сырую. А погладить его можно?

− Можно.

Только тут я понял, какой всё-таки Тузик великий актёр. Пока сержант водил рукою по нечёсаному загривку, картофельный пёс застенчиво прикрывал глаза, как делают это комнатные собачки, и вилял хвостом. Я даже думал, что он лизнёт сержанта в руку, но Тузик удержался.

− Странно, − сказал сержант. − Говорили, что это очень злая картофельная собака, которая всех терзает, а тут я её вдруг глажу.

− Тузик чувствует хорошего человека, − не удержался я.

Сержант похлопал ладонью о ладонь, отряхнул с них собачий дух и протянул мне руку:

− Растрёпин. Будем знакомы.

Мы пожали друг другу руки, и сержант Растрёпин направился к воротам. Проходя мимо Тузика, он наклонился и по-отечески потрепал пса.

− Ну молодец, молодец, − сказал сержант.

И вот тут, когда милиционер повернулся спиной, проклятый картофельный пёс-обманщик встал вдруг на задние лапы и чудовищно гаркнул сержанту в самое ухо. Полубледный Растрёпин отскочил в сторону, а Тузик упал на землю и смеялся до слёз, катаясь на спине.

− Ещё одна курица, − крикнул издали сержант, − и всё! Протокол!



Но не было больше ни кур, ни заявлений. Лето кончилось. Мне надо было возвращаться в Москву, а Тузику − на картофельный склад.

В последний день августа на прощанье пошли мы в лес. Я собирал чернушки, которых высыпало в тот год очень много. Тузик угрюмо брёл следом.

Чтоб немного развеселить пса, я кидался в него лопоухими чернушками, да что-то всё мазал, и веселья не получалось. Тогда я спрятался в засаду, но Тузик быстро разыскал меня, подошёл и прилёг рядом. Играть ему не хотелось.

Я всё-таки зарычал на него, схватил за уши. Через секунду мы уже катались по траве. Тузик страшно разевал пасть, а я нахлобучил ему на голову корзинку вместе с грибами. Тузик скинул корзинку и так стал её терзать, что чернушки запищали.

Под вечер приехал Аким Ильич. Мы наварили молодой картошки, поставили самовар. На соседних дачах слышались торопливые голоса, там тоже готовились к отъезду: увязывали узлы, обрывали яблоки.

− Хороший год, − говорил Аким Ильич. − Урожайный. Яблоков много, грибов, картошки.

По дачному шоссе пошли мы на станцию и долго ожидали электричку. На платформе было полно народу, повсюду стояли узлы и чемоданы, корзины с яблоками и с грибами, чуть ли не у каждого в руке был осенний букет.

Прошёл товарный поезд в шестьдесят вагонов. У станции электровоз взревел, и Тузик разъярился. Он свирепо кидался на пролетающие вагоны, желая нагнать на них страху. Вагоны равнодушно мчались дальше.

− Ну, чего ты расстроился? − говорил мне Аким Ильич. − В твоей жизни будет ещё много собак.

Подошла электричка, забитая дачниками и вещами.

− И так яблоку негде упасть, − закричали на нас в тамбуре, − а эти с собакой!

− Не волнуйся, земляк! − кричал в ответ Аким Ильич. − Было б яблоко, а куда упасть, мы устроим.

Из вагона доносилась песня, там пели хором, играли на гитаре. Раззадоренный песней из вагона, Аким Ильич тоже запел:


Что стоишь, качаясь,

Тонкая рябина...


Голос у него был очень красивый, громкий, деревенский.

Мы стояли в тамбуре, и Тузик, поднявшись на задние лапы, выглядывал в окно. Мимо пролетали берёзы, рябины, сады, набитые яблоками, золотыми шарами.

Хороший это был год, урожайный.

В тот год в садах пахло грибами, а в лесах − яблоками.

Прошу прощения за такую копировку!
но я не удержалась, прочитав комментарий Марковны _ картофельная собака
сразу вспомнила добрый рассказ Коваля
читайте и отдыхайте!

MASAHIRO, Рая , отредактируй , пока можно ))) В правом уголке Р )))

Эх, Юльча, комп у меня глючит!
про то что редактировать можно я знаю
так не могу _ комп не дает!
сегодня везу к Сашиному приятелю ремонтировать!

Шикарные друзья у Каи, а главное на столько разношерстная публика, и по большей части весьма серьезные собаки, ну вы прям молодцы, и не боитесь.

ОльгаД пишет:

Вот и мужчина присоединился....Петька.

я не могу, классный Петя, особо на фото где он глаз прижмурил

Марковна пишет:

последняя фотка КЛАСС! Картофельная собака!!!!

и я в восторге от этого фото!!!!!

MASAHIRO, Рай, может быть рассказ перенесем в поболтаем, ну или рассказы? Я его отредактировала ужо:)

Спасибо за рассказ. Почитала, отдохнула.
Да компания у нас такая разная.
Уложили всех без проблем....кроме Каи, у ней шило в .... ну сами знаете ГДЕ))))
Собак больших она с первой прогулке совсем не боится.
А вот с вельштерьером(ей 2 года) у нас последнее время не заладилось общение совсем. Так скажим устанавливают лидерство. Вельштерьер- соба серьезная, охотник. Кая ей не уступает, были схватки....и Кая прокусывала ту до крови.

Маленько красоты из сада
[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть эту ссылку]
Сравните с коробком!!!
[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть эту ссылку]

ОльгаД, Красота!!а клубничка ням-ням

ОльгаД, Отличные фотографии. Розы прелесть! А клубника просто супер! Я летом то же вывешивала фото клубники и то же в сравнении с коробком. Правда я показывала нашу подмосковную, выращенную в совхозе. А у вас, как я понимаю своя.

Света, у меня очень много фото цветов, они любят позировать, не то что Кая.
А клубника своя.)))

ОльгаД, розы просто умопомрачительно красивы, все же роза это самый совершенный цветок Клубника у вас тоже мощная так сказать, а что это за сорт?

Красота какая! Как приятно посмотреть на красивые фото, цветы, природу! Супер!

.
ОльгаД, замечательные фото, особенно картофельная собака
Розы класс!!! А я вот все не решаюсь у себя розы посадить, мне кажется они очень прихотливые.

Выставка 7.10.2012. Челябинск.
CW.,ЮСАС.,ЛЮ.,ЛПП
4 место в бесте 5 группы )))

[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть это изображение]

Поздравляю с победой!!!!Молодцы!А кто судил?

ОльгаД пишет:

Выставка 7.10.2012. Челябинск.
CW.,ЮСАС.,ЛЮ.,ЛПП
4 место в бесте 5 группы )))

Поздравляю!!!